Как это всегда бывает в ноябре, я сейчас много о нём думаю. Как можно описать наши отношения?
Слово «особенные» подошло бы больше всего, потому что оно может иметь много значений.
«Странным», например, было моё первое впечатление от Филиппа, настолько он показался мне необычным, даже немного сумасшедшим, когда превращал свои занятия с нами в психологический сеанс, заходя, иногда, очень далеко в поисках сути для всего, что мы делали.
«Исключительным» я могу назвать то, что он сначала полностью лишал нас равновесия, а потом приводил к музыкальным глубинам — во всём разнообразии, во всех технических тонкостях, всегда имея в виду, достижение максимума выразительности.
«Уникально» — так я могу сказать о том, что скрипка в его руках превращалась из музыкального инструмента в средство прямой связи, прямой связи с душой.
Для Филиппа музыка не была чем-то удобным. Это было рискованно, оживлять её — это приводило всегда на грань катастрофы, к краю пропасти. Но иначе невозможно добиться того, чтобы она волновала, потрясала, возвеличивала.
Спасибо, Филипп, за то, что указал мне путь и научил тому, насколько гениальной может быть музыка.